Шпионы, не вернувшиеся с холода - Страница 54

Наконец появился Иосиф Наумович. Он был одет в плащ, хотя на улице было достаточно тепло. Караев улыбнулся. Неужели этот милый, интеллигентный человек был тем самым «кротом». Неужели в подобное можно было поверить?

– Пойдемте, – предложил врач, – уже почти двенадцать. Извините, что я так долго одевался, но в спальной спит моя супруга, а мне не хотелось ее будить. Ей нужно рано вставать, чтобы проводить мальчиков в школу. С нами живут внуки. Их мать с отцом сейчас в Загребе, они работают в нашем посольстве. Поэтому мы взяли внуков к себе. Но я не жалуюсь, это так приятно, когда внуки живут с нами. Я чувствую себя молодым.

Они вышли на лестничную клетку, вызвали лифт. Караев услышал, как внизу переговариваются люди. Он нахмурился, пропуская первым в кабину лифта Иосифа Наумовича.

– Помните, мы говорили с вами о Фромме, – неожиданно произнес Караев, – он считал, что человек всегда одинок. Даже в семье, даже среди самых близких.

– Но мы пытаемся уйти от этого одиночества, – возразил Иосиф Наумович, – и поэтому нам так важны люди, которые нас окружают. И очень часто мы существует именно благодаря им. Они способны дарить нам радость осознания жизни.

Кабина лифта остановилась.

– Выходите, – вздохнул Караев. Он в эту минуту думал о внуках врача. И об Элине.

ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ПОСЛЕ НАЧАЛА СОБЫТИЙ. РИМ

В американском посольстве не совсем понимали важность визита специального агента Кинга в Рим. Требовалось организовать ему поездку в Милан и добиться разрешения миланской прокуратуры на эксгумацию тела гражданина Германии, имевшего вид на жительство в Италии и женатого на итальянке. Йозас Минкявичус умер в результате тяжелой онкологической болезни и был похоронен в Милане согласно завещанию его супруги, которая тоже тяжело болела. Но прибывший мистер Кинг настаивал на обязательном разрешении миланской прокуратуры на эксгумацию трупа, чтобы доказать возможную причастность российских спецслужб к смерти бывшего гражданина Германии, который работал раньше офицером советской внешней разведки и перешел к западным немцам еще до распада Советского Союза.

Мистер Кинг и сотрудники американского посольства не могли знать, что о его визите в Рим было информировано посольство России. Отсюда в Москву, в Службу внешней разведки, ушла шифровка о прибытии сотрудника ЦРУ, который требует эксгумации тела бывшего офицера Минкявичуса. Шифровку получили в Ясеневе, где находилась штаб-квартира СВР. На нее обратили внимание в свете продолжающегося скандала со смертью Витовченко в Лондоне. Одному из прикрепленных к российскому посольству сотрудников внешней разведки было поручено узнать подробности смерти Минкявичуса. Европейское направление курировал Чеботарев. Он сразу осознал, какой колоссальный ущерб может быть нанесен стране, если выяснится, что Минкявичуса ликвидировала организация. Он прекрасно знал, что против бывшего советского агента применили совсем другие средства, а Витовченко был убит в результате отравления грязным полонием, который попал к нему неизвестно каким образом без участия членов организации.

Но доказать свою непричастность к убийству Витовченко будет просто невозможно, если миланская прокуратура даст согласие на эксгумацию трупа. К счастью, итальянская юстиция всегда отличалась особым бюрократизмом и медлительностью. К тому же судья не очень любил американцев. И поэтому рассмотрение их просьбы затягивалось. Но Чеботарев понимал, что у них нет времени. Американцы узнали подробности убийства Минкявичуса и хотели привязать его устранение к смерти Витовченко. В этом случае трудно будет опровергнуть их утверждение о целой сети агентов, работавших в Европе.

На следующий день в миланской больнице появился высокий мужчина, который представился сотрудником страховой компании. Он должен был встретиться с тяжелобольной Линдой Каррера, супругой погибшего Йозаса Минкявичуса. Страховой агент был деликатным, любезным и очень внимательным. Он пообещал больной, что страховая компания, которой платил ее бывший муж, готова принять на себя все расходы по достойному захоронению обоих супругов. К тому же он показал завещание, согласно которому Йозас просил кремировать его тело и поместить в урну, вместе с прахом любимой жены, перемешав их после смерти. Линда, ослабленная приемом лекарств, жестокой болью и все время пребывающая в своеобразной дремоте, не совсем понимала, о чем именно ее просят. Но этот представитель страховой компании все так доходчиво объяснил. Она была тронута последней волей бывшего супруга, о которой никогда не слышала. Но ей показалось такой романтической его последняя просьба. Она без колебаний подписала все документы. На следующий день утром прах Йозаса Минкявичуса был кремирован и помещен в урну.

Мистер Кинг получил разрешение миланской прокуратуры только через восемь дней. К этому времени пепел Минкявичуса был уже в урне. Можно было исследовать пепел, но доказать что-либо было уже невозможно. Кинг не стал настаивать на исследовании останков кремированного тела бывшего советского разведчика. Он понял, что они проиграли.

ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ПОСЛЕ НАЧАЛА СОБЫТИЙ. МОСКВА (продолжение)

Иосиф Наумович шагнул к людям, которые его ждали. Он с удивлением обнаружил, что среди приехавших были Большаков и Попов. Обернулся к Караеву.

– Что здесь происходит? – поинтересовался врач. – Почему столько офицеров приехали за мной? Неужели вы думаете, что я нуждаюсь в подобном эскорте?

– Садитесь в машину, – попросил Большаков.